– Потому что мой ребенок будет мишенью для стрел. И ты, как его мать, – тоже. Если я умру, тебя просто удавят, еще до родов.

Шарлиз схватилась рукой за горло, словно уже свивалась на нем шелковая петля удавки, скользила, готовясь затянуться.

Каган не шутил, ничуточки не шутил.

– Нет…

– Поэтому слушай меня. Если завтра меня не станет, ты будешь знать, как действовать.

И Шарлиз слушала. Внимательно, серьезно, понимая, что от этого зависит ее жизнь. Да и не было дураков в ее роду. Ни Самдий, ни Элга не были глупыми. Сволочами – да! Но не глупцами, и Шарлиз не в кого было вырасти глупой. А разврат… так не во вред же себе!

Что приготовит ей следующий день, Шарлиз не знала. А потому запоминала каждое слово: имена, адреса, все, что надо было сказать… она еще скорректирует планы под себя, еще поборется, но это потом, потом…

Сейчас – будь внимательна и все запоминай.

Хурмах отпустил ее за полночь, и Шарлиз провалилась в сон, как в обморок.

А вот маркиз Торнейский столь тонкой душевной организацией похвастаться не мог. Он попросту спал.

Крепко, сладко, с головой укрывшись одеялом.

Во сне он видел маму, видел Мелиссу, видел отца – не маркиза, конечно, а его величество Арреля, видел дядюшку Стива и Джока…

Это был хороший сон.

Его не винили ни в чем.

Ушедшие смотрели на него, и в их взглядах он не видел осуждения, которого так боялся. Он повел их на смерть, но и сам пошел. И они пошли за ним добровольно.

Джок протянул ему ладонь и подмигнул – позаботься о моих, маркиз.

Стивен на мгновение обнял, а потом отстранился и пошел вверх по лестнице, сотканной из звезд. Весело, небрежно насвистывая и привычным движением придерживая эфес. Кажется, он собирался проверить, есть ли там вино и девочки. Найти – или завести?

К добру это?

К худу?

Вот еще толковальщиком снов Рид не нанимался. Но в одном он был уверен абсолютно. Родные и близкие никогда не приснятся к чему-то плохому. Для этого и врагов достанет.

Бывает такое в детстве.

Ты просыпаешься с предвкушением чего-то хорошего, праздничного, и ощущение у тебя такое… ты еще не помнишь, что хорошее должно случиться, но что оно случится – ты уверена.

В детстве.

Во взрослой жизни чаще ждешь всяких пакостей.

Матильда открыла глаза и потянулась. Рядом недовольно мурлыкнула Беська, выпустила когти: «Ты что, с ума сошла, человек? Я так хорошо на тебе устроилась, а ты тянуться решилась? Это что за потрясение основ?»

– Беська, я где-то читала, что кошки выделяют феромоны. Типа валерьянки. И человек на них подсаживается, – доверительно сообщила Матильда кошечке, почесав ту за ухом. – Это чтобы вас, блохастых, не повыбрасывали на фиг!

Беська пренебрежительно чихнула и развернулась к Матильде попой, наглядно демонстрируя свое мнение об ученых с их теориями.

– Мы сегодня едем с Давидом развлекаться!!! – подала голос Малена.

– Отлично! – поддержала Матильда. – Тогда – на зарядку?

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! А может, сачканем? Только сегодня? – Герцогесса уже подцепила от сестры кучу современных выражений.

Матильда решительно покачала головой.

– Как можно столь малодушно потакать своим низменным желаниям, твоя светлость?

– Можно. А если хочется – то и нужно.

– Целлюлит покусает.

– Ага. Между прочим, у нас ваших символов красоты лечить бы начали. Или усиленно кормить! Это ж надо – такие скелеты!

– Надо. Зато варикоза не будет. И вообще, меньше попа – легче бег.

Поняв, что заболтать сестренку не удастся, герцогесса взвыла, но послушно начала делать приседания-отжимания. Матильда заодно размышляла на тему, почему садо-мазо вдруг стало так популярно. Наверное, это потому, что оно есть в каждой женщине. Вот так издеваться над собой – мазохизм, а над другими? Садизм, ясное дело. Просто это все красиво оформили… наверное.

– Ага, я и садо, я и мазо, я и прочая зараза, – поддержала Малена, прогибаясь в поясе и касаясь носков ладонями.

Разминка, душ под укоризненным взглядом Беси, которая, ясное дело, пришла в ванную и теперь сидела на бортике, недовольно щурясь. А вдруг хозяйка сейчас ка-ак нырнет? В слив? Кто ж ее вылавливать будет, кроме верной кошки?

Потом овсянка. Варить ее для себя одной было грустно, но Матильда приспособилась. Пока делаем зарядку, греется чайник. Когда доделали, заливаем овес кипятком, укутываем и пошли купаться. Выходим – и поедаем получившуюся замазку.

С удовольствием. Хотя с вареньем – оно вкуснее будет.

Давид позвонил, когда Матильда уже оделась и крутилась перед зеркалом.

Вот ведь вопрос. Что надеть? Им страдает каждая женщина, а ответ-то прост. Одеваться надо к месту и ко времени. Едешь ты в развлекательный центр? Надень на всякий случай удобную обувь, брюки и блузку. И симпатично, и ходить удобно, и тащить, и прыгать, и мало ли что? Даже в машину удобнее залезать не в юбке, а в слаксах. Хотя… смотря какие цели ты преследуешь.

Матильда к эротике не стремилась, а потому – черные слаксы, купленные по случаю (о великий Секонд-хенд), голубая футболка, сверху блуза чуть потемнее. Будет жарко – снимем, холодно – застегнем, на ноги тапочки из черной тряпочки, и плевать, что куплены они на распродаже за копейки. Вид у них хороший, ноге удобно, а носить обувь подметкой наружу – дурее не выдумаешь. Может, это у нее фирменные скетчерсы?

Интересующимся – можно дать рассмотреть поближе, растяжка позволяет.

На плечо черный рюкзачок, в котором нашли прибежище бутылка с водой, влажные салфетки, зеркальце с расческой, активированный уголь и ампула с нашатырем. Паспорт положим во внутренний карман, а кошелек вообще зароем на дно. Мало ли?

Мини-набор разведчика.

И Матильда поскакала вниз по ступенькам.

Черный джип запарковался у подъезда, выделяясь среди местных «Жигулей» и «Матизов», как матерущий кит среди селедки.

Давид честно вышел и даже открыл дверь перед спутницей.

– Едем?

– Едем! – согласилась Матильда. И широко улыбнулась.

Машина муркнула мотором не хуже Беськи и рванула с места.

Пока они ехали по городу, Давид молчал. Молчала и Матильда, глядя в окно. Разговорились они уже после выезда на трассу.

Слово за слово, взгляд за взгляд…

– Малена, а у тебя мечта есть?

Матильда, а сейчас отвечала именно она, пожала плечами.

Мечта?

Не скажешь ведь правду? «Хочу, чтобы у нас с сестренкой все было в порядке». А, еще прибить Рисойских, разобраться с принцем, унаследовать лен… [3]

Так вот скажешь, потом в психушку сдадут, не глядя. Пришлось обойтись более урезанным вариантом.

– Мечта… выжить – не считается?

Давид с улыбкой качнул головой:

– Нет.

– Тогда сложно сказать – когда ты сосредоточен на том, чтобы выжить, не скатиться на дно общества, у тебя нет времени на мечты. Я читала об эпидемии самоубийств среди аристократов. Так вот, у автора была гипотеза, что эти глупости шли не от обостренного понимания чести. А просто – зажрались. Сыты, пьяны, деньги есть, проблем нет, тут любая дырка на платье – трагедия. А когда ты из последних сил тянешься… какие там мечты-самоубийства?

– А если честно? Малечка?

Матильда вздохнула. И решила выложить свою мечту, ладно уж.

– Я неоригинальна. Как и все женщины – дом, семья, дети, любимое дело. Самореализация.

– В детях?

Малена покачала головой:

– Нет. Те, кто пытается реализовать свои мечты в детях, – на самом деле очень несчастны. Им силы не хватило или смелости, вот они и гнут малышню под себя, пока могут. И не думают, что пружину можно давить до определенного предела. А потом она тебе так по лбу даст… Мне достаточно будет, если у меня будет любящая и любимая семья, если я смогу положиться на своих родных и близких в любой ситуации. А уж кем они станут… да хоть бы и дворниками. У всех свое счастье.